На протяжении более чем двух веков колдовство являлось неотъемлемой частью религиозной и интеллектуальной жизни Европы, причем в разные времена оно понималось по-разному. Лингвистические варинты и неточность употребления дополнительно затемнили его исконное значение.
Вот некоторые определения колдовства, дававшиеся в разное время:
1587. Джордж Гиффорд: «(Ведьма, это та), которая, действуя с помощью дьявола или дьявольского искусства, приносит вред или исцеляет, находит скрытые вещи или предсказывает будущее, и все это изобретено Дьяволом, чтобы опутать и обречь на вечные мууки человеческие души»
1599. Мартин дель Рио: «К. – это искусство делать чудеса, находящиеся вне человеческого понимания, с помощью договора, заключенного с Дьяволом».
1608. Уильям Перкинс: «Ведьма – это колдунья, которая с помощью открытого или тайного союза с Дьяволом сознательно и умышленно использует его помощь, чтобы творить чудеса».
1608. Франческо-Мария Гваццо: «К. – это форма магии, когда с помощью дьявола один человек наносит вред другому».
1653. Сэр Роберт Филмер: «К. – это искусство делать чудеса с помощью Дьявола и при соизволении Господа».
1671. Эдвард Филипс (племянник Джона Мильтона, если это кому-нибудь что-нибудь говорит…=)…): «К. – это особое зловредное искусство делать с помощью дьявола или злых духов чудеса, превосходящие понимание обычного человека».
1689. Коттон Мазер: «К. – это делание странного и по большей части плохого с помощью злых духов, заключивших договор с грешными человеческими детьми».
1730. Уильям Форбс (профессор права из университета в Глазго!..=)..): «Колдовство есть черное искусство делать чудеса благодаря силе, полученной от дьявола».
В первые тринадцать веков К. наказывалось смертью лишь в том случае, если приводило к какому-либо повреждению, а гадание или знахарство приравнивались к проституции и наказывались соответственно. Только в XIV веке церковные законы стали более тщательно разрабатывать тему чародейства. Примерно с середины XIV века колдовство начало приобретать иной облик – постепенно из старого представления о магии выросла новая концепция ереси. Так вера в чародейство соединилась с верой в ересь; но эта колдовская ересь и в период своего возникновения, и в период своего расцвета и упадка была явлением в большей степени интеллектуального, а не социального порядка. Один из недавних исследователей, Дж. Л. Барр, писал : «Какие бы связи ни находили здесь антропологи и фольклористы (с общечеловеческим контекстом), К., которого боялись и против которого боролись наши предки, никогда не было обычным К. Оно принадлежало только христианской мысли относительно позднего времени. Только христианин мог быть колдуном».
Колдовство считалось недопустимым преступлением, поскольку включало в себя недопустимые вещи. Как для духовных, так и для гражданских судов на протяжении более двух столетий одновременность таких явлений, как не пользующаяся симпатией соседка и мертвая корова или больной ребенок было доказательством следующей причинно-следственной связи: данная женщина есть ни что иное, как ведьма, колдовством портящая жизнь добропорядочным соседям (..+)..). Сила, необходимая для причинения подобного вреда, могла быть обретена только через договор с Дьяволом. Предполагаемый договор являлся преступлением совести, заключавшимся в…инакомыслии. Его идея была, вероятнее всего, изобретена судьями (вполне возможно, что и на основании каких-то реалий, позже развитая и дополненная ими), а признания извлекались под пытками. Вовсе неудивительно, что известный юрист Гриландус, веривший в реальность колдовства, говорил, что он никогда не видел и не слышал о ведьме, пойманной на месте преступления...
На протяжении более чем двух веков колдовство являлось неотъемлемой частью религиозной и интеллектуальной жизни Европы, причем в разные времена оно понималось по-разному. Лингвистические варинты и неточность употребления дополнительно затемнили его исконное значение.